Охотники за «Кинжалом». Политический детектив - Бернард Задунайский

Шерман упрямо разыскивал в архивах хоть какие-то свидетельства ратных свершений эстонских формирований.

Единственным фактом отмечалось вооружённое столкновение между войсками фон Гольца и латвийскими частями под Цесисом, в котором принимали участие и эстонцы. Сегодня бывшая профессура института истории Компартии заново кроила летопись республики, используя свой богатый опыт. Герои советской эпохи безжалостно вырезались из анналов, уступая место национальным кадрам.

В архивах МВД сохранились протоколы допросов Кингисеппа охранкой с описанием методов физического воздействия. В деле фигурировала и посмертная фотография изувеченного чекиста.

Майкл пришёл в себя настолько, что заметил хвост, следовавший за ним с самого утра. Провожатые работали по старинке тремя группами, из чего Майкл сделал вывод: его опекают профи из службы «топ-топ». «Тойота» и два «Опеля» вели резидента по дистанции, исчезая из поля зрения на открытых участках. Не скрывая благих намерений, наблюдаемый развернулся через две сплошные, проскочил по встречной полосе на «кирпич» и нырнул под запрещающий знак в подворотню.

Шерман давно изучил лабиринты проходных дворов Таллина, которые и привели разведчика во двор Департамента Охранной Полиции. В сталинской пятиэтажке, от которой за версту несло советской ментовкой, собралась пёстрая компания активных бездельников, сродни первым чекистам. В здешних коридорах пока ещё не воцарился тот совершенно неповторимый шпионский дух, присущий обители рыцарей плаща и кинжала. В этих опустевших кабинетах бывшего советского МВД ковались новые щит и меч Эстонской Республики.

Соседнее здание штаб-квартиры КГБ второй год пристально изучали американские эксперты, пытаясь обнаружить забытые архивы чекистов. В строительстве своей спецслужбы эстонские особисты опирались на плечо старшего брата из Лэнгли штат Виргиния, чьи интересы в стране представлял Майкл Шерман. Он мог бы формально вызвать директора Охранной Полиции (КАПО) в свой офис на 4-м этаже американского посольства. В родном кабинете дипмиссии резидент привычно вгонял в краску министров и мэров 52-го штата. Но разведчику не терпелось оценить свеженазначенного подшефного в интерьере, как лидера команды.

Вольдемар Томп был утверждён в должности директора КАПО сразу по возвращению из США, где проходил обучение в Академии национальной безопасности. Сам шеф Прибалтийского отдела лично одобрил его кандидатуру, поручив создать в Эстонии образцовую спецслужбу по заокеанскому образцу. При виде американского орла на значке Шермана крепкий охранник у входа вытянулся в струнку, как на параде. В коридорах ещё сохранился запах свежей краски, а только что уложенный дубовый паркет тихо поскрипывал.

Неизвестный дизайнер решительно боролся с проявлениями в этих стенах эпохи победившего социализма. Тем не менее, выпускник советского ВУЗа по специальности «промышленная и гражданская архитектура» мыслил солидарно с зодчими, породившими этот объект в 1951 году.

Как известно, до революции 1940 года по этому адресу располагалось генконсульство СССР в Эстонии. С висячего посольского балкона товарищ Жданов объявил трудящимся Эстонии о наступлении новой эры уже в составе Советского Союза.

А в годы фашистской оккупации здесь обосновались управления СД и гестапо. После войны комплекс зданий был капитально перестроен, получив новый главный корпус в имперском стиле. В ходе хрущёвских реформ просторные здания поделили между собой МВД и МГБ, а впоследствии КГБ. Сразу после путча 1991 года в «Таллинской Лубянке» обосновались новые хозяева.

И приглашённый художник по интерьеру долго ломал голову, как заполнить опустевшие ниши вестибюля после выноса бюстов основоположника и Железного Феликса.

Злоключения бронзовых монументов Ильича и первого чекиста на этом закончились: бюсты исчезли в плавильной печи художественного комбината, где приняли форму барельефа первого президента Эстонии. Появление в фойе местной Лубянки изображения Константина Пятса, известного своей дружбой с НКВД, личный состав встретил с пониманием. По этому поводу в соседней церкви Олевисте (высота шпиля 123 метра) даже состоялась служба, а затем и посвящение в шпионы всех присутствующих, включая президента Пятса.

Но Майкл всё же считал отцами-основателями Эстонской Республики Ульянова-Ленина и Троцкого-Бронштейна, памятникам которым не нашлось места в Таллине. Владимир Ильич Ленин, считай, основоположник Эстонской государственности, даже пообещал в скорости сюда вернуться. Заявление прозвучало сразу после подписания позорного Тартуского мира.

Из опустевших сегодня подвалов НКВД-гестапо-КГБ доносились отголоски выбитых когда-то в пыточных камерах признаний. В этих застенках отрёкся от власти и сам бессменный президент Пятс.

Отсюда арестованный глава государства отправился на заслуженный отдых в спецлечебницу НКВД. Доски памяти погибшим чекистам в вестибюле заменили портретами убиенных ими лесных братьев.

Внук миновал небольшой предбанник, где в 47-м перед допросом у главного инквизитора доходили до кондиции шпионы из Кувейта и Марокко. Непристойности вроде «менты-козлы!», оставленные на стенах подследственными, закрасили и прикрыли портретами расстрелянных НКВД агентов охранки Пальма, Теппиха и Линкхорста. А через пару минут Майкл уже сидел в кабинете внука героического эстонского революционера Вольдемара Томпа.

Директор спецслужбы встречал куратора за столом с бюджетным кофе, коньяком и широкой улыбкой, вывезенной из штатов. Лимит времени заставлял резидента быть лаконичным:

– Полковник, перед тобой стоят непростые, но выполнимые задачи по отработке Советского наследия. В молодой республике остались тысячи агентов и внештатных сотрудников КГБ, среди которых есть и интересующие нас особи. Их надо отыскать и взять в разработку. От этих фигурантов тянутся ниточки к агентуре ГРУ в Скандинавии и Голландии.

Директор виртуозно разлил коньяк по бокалам:

– Часть здешнего архива ГБ по дороге в Ульяновск пропала, и, как я предполагаю, может находиться в Таллине у бывших сотрудников. Там могут храниться агентурные дела информаторов или их копии, способные уничтожить сегодняшних политиков, среди которых хватало простых стукачей. В туманной и далёкой перспективе возможно оказывать давление на бывших агентов с помощью их личных дел.

Шерман усмехнулся: – Хорошо, если этими материалами не воспользуются русские. По нашим данным в Эстонии осталось не менее 5000 бойцов невидимого фронта, и большая их часть обитает в столице. А сколько здесь затерялось безработных начальников I отделов, особистов и секретчиков военных заводов? Из всей этой дивизии глубокого залегания фирму интересует всего лишь рота носителей стратегических госсекретов.

Резидент проверил коньячный букет, как заправский дегустатор: – Вы обязаны выявлять, связанных с ГБ, высокопоставленных чиновников и депутатов, выдавая им «волчьи» билеты. Иначе нам в этой стране ничего не светит!

Томп бросил на стол пожелтевшие папки с грифом «Строго секретно» и литерой «Б»: – Вот добыл документацию по интересующим фирму изделиям, которые проходили испытания в Эстонии. Хотим пошуровать в лабораториях. Все наши источники сообщают о фактах торговли персоналом этих «ящиков» секретными военными технологиями. На заказ предлагаются и сами изделия в ассортименте.

Шерман придирчиво изучал этикетки коньячных бутылок: – Никакого самопала: мы оплачиваем только оригинальные устройства заводской сборки, которые русские испытывали на шведах. Советские подводники, не всплывая, наблюдали за морскими базами скандинавов, используя инфракрасное оборудование. Их субмарины обрабатывали шхеры импульсным оружием, от которого слепли локаторы и пеленгаторы викингов. А новейшие «МиГи» с помощью станций помех раз за разом обманывали шведскую систему ПВО. Эти чудеса техники мы обязаны добыть! Не забудь про блоки «Свой-чужой»!

Томп налегал на коньяк и ностальгировал:

– Мои бывшие коллеги много лет дурили англичан из «Интеллидженс сервис», создав здесь целую сеть фальшивых отрядов «лесных братьев». Лондон через Стокгольм регулярно получал сигналы «из леса» о новых успехах эстонских борцов. Правда, радиостанция, откуда поступали сообщения, располагалась на конспиративной квартире МГБ. На берегах Темзы операцию курировал штандартенфюрер Альфонс Ребане, завербованный НКВД за год до войны. Этот бывший лейтенант эстонской армии стал командиром Восточного батальона СС и жёг деревни под Кингисеппом.